Новый народ: эстонские русские. Игорь Котюх
Тарту, 17 апреля 2006

Обсуждение русской культуры Эстонии станет более содержательным, когда участники «круглого стола» договорятся о терминах и пригласят на него авторитетных экспертов.

После того, как Эстония восстановила независимость, все более актуальным становится вопрос об идентичности местных русских. В этой связи вполне оправдано проведение всевозможных «круглых столов», посвященных русской культуре Эстонии. «Молодежь Эстонии» очень старательно и последовательно рассказывает о подобных мероприятиях.

Одно такое состоялось в середине декабря прошлого года. Тогда представители различных творческих союзов Эстонии были «крайне озабочены состоянием русской культуры» и сделали вывод, что «культурой нельзя распоряжаться закулисно» («МЭ», 17.12.2005).

В начале апреля прошел еще один «круглый стол», участники которого выясняли, кто такие эстонские русские. «Молодежка» отметила основные пункты обсуждения в обзоре под названием «О русской культуре замолвите слово» («МЭ», 10.04.2006).

В обоих случаях удивительно то, что участники обсуждения говорят о разных вещах, употребляя одно словосочетание «русская культура». Не менее странным кажется то, что от прежнего состава «стола» в новый вошел только один человек.

Русская культура. Но какая?

Сразу стоит сказать, что русская культура России и русская культура Эстонии – абсолютно разные понятия. Первая имеет великую литературу, театр и живопись. Гигантская страна бесчисленных культурных побед поставляет свои результаты в библиотеки, концертные и выставочные залы всего мира. Но любая другая культура, скажем, финская, в связи с этим не потеряла права развивать свою собственную культуру. Тем более она не рассматривает варианта замены своей культуры на русскую – какой бы великой та ни была. У каждого народа своя культура.

Вопрос в том, можно ли считать эстонских русских отдельным народом? И да, и нет. На мой взгляд, это зависит от трех факторов. Если не касаться первой Эстонской Республики, а начинать отсчет от времени «поющей революции», тогда получится, что этой этнической группе около 20 лет. Другими словами, речь идет о молодых людях, которые еще не вполне осознают свою идентичность. Таким образом, первое — это возраст.

Вторым важным фактором является образование. В 2000 году в Тартуский университет поступили два моих русских знакомых из Таллинна. В прошлом году первый из них вышел из университета с дипломом русского филолога, второй — с сертификатом журналиста. А сам я в это время учился на эстонской филологии и когда поинтересовался у них, что они думают об эстонской литературе, услышал два разных ответа. Русский филолог заявил, что карликовые литературы его не интересуют и он не знает ни одного современного автора. Журналист тоже испытал сложности с ответом, но был менее категоричным и попросил посмотреть мой конспект. Первый учился на русском языке, второй получал образование на эстонском. В данном случае на идентичность ровесников повлиял выбор образования.

География также воздействует на этнокультурную идентификацию. Скажем, русские жители Таллинна могут ощущать себя иначе, чем живущие в Нарве или Хаапсалу. Где-то больше влияние Запада, где-то больше ощущаются российские или собственно эстонские настроения. Кроме того, по-разному могут оценивать свою идентичность русские жители столицы и провинции, города и деревни.

Русская культура Эстонии

Итак, возраст, образование и география сказываются на самоидентификации эстонских русских. Ошибкой будет утверждать, что выбор происходит между русской и эстонской культурой. Нет, выбор происходит между русской культурой России и русской культурой Эстонии.

Нетрудно определить, какие категории людей больше тяготеют к первой, а какие ко второй группе. Те, кто большую часть жизни прожил в советское время, получили патриотическое воспитание и живут в местах большого скопления русских – по инерции они более восприимчивы к русской культуре России. И наоборот. Молодое русское поколение из эстонскоязычной провинции, получившее образование на эстонском языке, более склонно ощущать себя «настоящими» эстонскими русскими. То есть в данном случае речь идет не о маргиналах, разрывающихся в пристрастиях между Россией и Эстонией, но о самостоятельной социальной группе, постепенно устанавливающей, чем она отличается от русских в России. Люди, относящиеся к промежуточной категории, нуждаются в разъяснительной помощи.

Вообще разговор на подобную тему – очень тонкий лед. Кажется, в этой области исключений больше, чем правил. Соответственно в позиции любого оратора можно найти слабые места. Тем не менее, я полагаю, русская культура Эстонии это тэрра инкогнита – в виду отсутствия системы, процесса. Мне как писателю это особенно заметно на примере литературы.

Приведу один пример из соседней Латвии. Когда на исходе 1990-х в Риге стала активно действовать литературная группа «Орбита», в Москве заговорили о возрождении региональной школы русского стиха на территории бывшего СССР. В эту группу помимо русских поэтов входят и пишущие по-русски латвийские авторы 1970-х годов рождения. Участники коллектива много переводят друг друга, обмениваются культурным опытом и пришли со временем к синтезному типу письма, то есть непосредственно к латвийской русской литературе. Как следствие сначала авторы группы получили признание в своей стране, затем их работы были опубликованы в важнейших антологиях, выпущенных в последние годы в Москве. Таким образом, латвийская русская литература где-то на 5-7 лет опережает эстонскую русскую литературу, сумев раньше сориентироваться в сложных и противоречивых вопросах идентификации.

Наши молодые писатели только выходят на старт, не имея даже моральной поддержки со стороны «видных деятелей культуры». В конце концов, регулярно проводимые фестивали и вечера русских народных песен и танцев имеют очень косвенное отношение к предмету разговора. Русская культура Эстонии хотя и имеет некоторые дореволюционные традиции, на самом деле еще очень мало разработана. Мы импортируем в свои театральные залы нашумевшие московские спектакли, но не способны экспортировать в Россию подобно рижской «Орбите» свои внутренние, эстонские русские проекты.

Пустые стулья

Исходя из вышесказанного, следует, что дискуссия на тему русской культуры Эстонии требует участия представителей разных поколений, с разным образовательным уровнем и проживающих в разных районах страны. Образно говоря, за «круглым столом» многие стулья пустовали.

И вообще, зачем менять состав? Или это были разные инициативы? Тогда какую цель преследовали эти обсуждения? Для «народного» решения, как видно, не было достаточного количества участников, представляющих разные стороны. Для скрупулезного подхода явно не хватало ученых. Допустим, социологи помогли бы с математикой, семиотики – с культурой.

Как писатель нового поколения я убежден в том, что русская культура Эстонии имеет право на существование и обладает большим потенциалом. Сейчас важно говорить на тему русской культуры России и Эстонии, чтобы помочь сформироваться новому поколению. Мой скромный опыт показывает, что молодые ждут такой поддержки.

В феврале группа из четырех молодых писателей, включая меня, провела в Силламяэ семинар и литературный вечер для старшеклассников русских школ из разных районов Эстонии. Воспользовавшись случаем, я спросил у школьников: как вам кажется, мы и вы такие же русские, как в России, или другие? В зале воцарилась напряженная тишина, после которой я услышал что-то необыкновенное. Не знакомые друг с другом школьники в один голос выдохнули слово «другие». Сколько сил им пришлось потратить для такого ответа и сколько радости они испытали, когда узнали, что их ровесники думают так же!